Глава 5

Руская освободительная война

 __________________________________________________________

Гийом Левассер де Боплан. ОПИСАНИЕ УКРАИНЫ *

Описание Украины и реки Борисфена, в просторечье

именуемого Непр или Днепр, от Киева до моря,

в которое эта река впадает

(Извлечение¹)

       Киев, именовавшийся некогда Кисовией, был одним из древнейших городов Европы, как о том свидетель­ствуют остатки древностей, высота и ширина городских укреплений, глубина оборонных рвов, развалины храмов и старинные гробницы многих князей. Из его храмов сохранились в целости только два — Софийский и Михай­ловский, от всех прочих остались одни развалины, как, например, от церкви святого Василия, от которой еще виднеются остатки стен, высотой пяти — шести футов, с греческими надписями на штукатурке. Надписи эти, ко­торым более 1400 лет, почти стерлись из-за своей древ­ности. В развалинах храмов до наших дней сохранились гробницы многих князей Руси. (…)

 О ремеслах, которыми занимаются казаки

        Описав доблесть казаков, нелишне будет рассказать также об их нравах и занятиях. (…)

       Они исповедуют греческую веру, которую называют русской. Свято почитают праздничные дни и соблюдают посты, продолжающиеся у них восемь или девять меся­цев года: в это время они воздерживаются от мясных блюд. Формальность эту они соблюдают с упорством, так как убеждены, что от изменения еды зависит спасение души. Зато, мне кажется, нет народа, который сравнял­ся бы с ними в способности пить: они никогда не бывают настолько пьяны, чтобы не иметь возможности на­чать пить сначала, — по крайней мере, так здесь гово­рят, — но так может бывать только на досуге. Зато во время войны либо тогда, когда задумают какое-либо важ­ное дело, придерживаются чрезвычайной трезвости.

 Каковы повинности крестьян к их господам

        (…) Столь велика  свобода польской шляхты, кото­рая живет словно в раю, а крестьяне пребывают словно в чистилище! Поэтому, если случится таким несчастным крестьянам попасть под иго злых господ, их положение бывает гораздо хуже, чем каторжников на галерах. Имен­но такое рабство является главной причиной многочис­ленных  побегов   крестьян;   наиболее   отважные   из   них уходят на Запорожье, которое является местом убежища казаков на Днепре. Прожив здесь некоторое время и при­няв участие в морском походе, они считаются запорож­скими казаками. Подобными побегами постоянно увели­чиваются казацкие  легионы.  Это  с  достаточной  очевид­ностью доказывается и настоящим восстанием, так как, разбив  поляков,    эти  казаки    поднялись    в  количестве 200 000 вооруженных людей, которые, выдержав кампа­нию, стали хозяевами края размером более 120 миль в длину и 60 миль в ширину. Мы забыли упомянуть, что обычными занятиями казаков в мирное время являются охота и рыбная ловля. (…)

 Описание Днепра

       (…) все города, кото­рые расположены на этих равнинах, кажется, не особен­но древнего происхождения и выстроены всего несколько сот лет тому назад. Я поинтересовался ознакомиться с ис­торией Руси, чтобы узнать что-либо о древности этих кра­ев, однако тщетно: на мои вопросы даже лучшие из их ученых отвечали только, что большие и разрушительные войны, опустошавшие страну из конца в конец, не пощадили их библиотек, которые прежде всего предава­лись огню (…)

       В этом монастыре имеется много монахов, здесь же резиденция упоминавшегося митрополита всея Руси, ко­торый зависит только от константинопольского патри­арха. (…)

       Между Киевом и Печорском, на горе над Днепром, стоит русский мужской монастырь св. Николая, распо­ложенный в прекрасной местности; монахи в нем упот­ребляют в пищу только рыбу, но пользуются правом вы­ходить когда угодно для прогулки и посещать знакомых. (…)

       На противоположном берегу, в расстоянии одной мили отсюда, расположен Переяслав, город, выстроенный на низменном месте и потому, вероятно, менее древний; он имеет очень серьезное значение благодаря своему ме­стоположению, укрепленному самой природой. Здесь лег­ко было бы выстроить очень важную цитадель, которая служила бы арсеналом против москвитян и казаков. В Переяславе есть до 6000 дворов, казаки имеют здесь отдель­ный полк. Ниже Переяслава на русском берегу стоит Канев, очень древний город с замком, в котором всегда находится казацкий полк, составляющий гарнизон; здесь также существует переправа в ходит паром. На левой стороне Днепра несколько ниже виднеется Бубновка, а за   нею  Домонтов;   оба  поселения  незначительные.

       Еще ниже на русской стороне * расположены Чер­касы, очень старый город, который легко укрепить бла­годаря его прекрасному положению. Я видел этот город в период его расцвета, когда он служил центром для ка­заков и резиденцией их начальника; но мы сожгли его 18 декабри 1637 года, дна дня спустя после одержанной над казаками победы, во время войны с ними. Здесь также есть казацкий полк и существует паром.

       Ниже находятся:  Боровица, Бужин, Вороновка, а на другой стороне Чигирин-Дуброва в расстоянии около четверти мила от берега, равно как и Крылов, располо­женный уже на русской стороне в одной миле от Днепра на реке Тясьмине.

       Несколько ниже на московской стороне * виден Кремен­чуг; там существуют развалины древнего здания, на мес­те которого я заложил замок в 1635 году; местность прекрасная и удобная для поселения. Это последний город па Днепре, ибо далее к югу тянется незаселенный край.

       В миле расстояния ниже устье Псёла, реки очень рыбной, еще несколько ниже на русской стороне впадает в Днепр маленькая речка Омельник, изобилующая рака­ми, а дальше, по той же стороне, протекает другая такая же речка, называемая Другой Омельник, подобно пер­вому переполненная раками. Прямо против нее впадает в Днепр довольно большая и чрезвычайно рыбная река Ворскла и еще дальше по той же стороне река Орель, еще более обильная рыбой, чем все предыдущие. Я сам видел, как на устье этой реки, забросив сети, в один раз вытащили более 2000 штук рыбы, из которой самые мелкие достигали около фута в длину.

       На противоположной, русской стороне находится не­сколько озер, переполненных рыбой в таком огромном количестве, что она гибнет от тесноты, разлагается и за­ражает воду; это место называется Самоткань. Вокруг озер я видел карликовые вишневые деревья, около двух с половиной футов высотой, дающие очень сладкие вишни, величиной в сливу, но созревающие только в начале ав­густа. Встречаются целые леса этих вишен, чрезвычайно густые, занимающие иногда более полумили в длину, но не более двухсот или трехсот шагов в ширину. Нужно признать, что в это время года вид этих вишневых рощ, довольно многочисленных в полях и еще более в глуби­не долин, представляет весьма приятное зрелище. Там встречаются также в большом количестве карликовые миндальные деревья, но это не больше как дички с чрезвычайно горькими плодами; они не растут такими многочисленными группами, чтобы составлять рощи подобно вишневым деревьям, дающим плоды не хуже культивиро­ванных. Признаюсь, что любопытство побудило меня пересадить несколько вишневых и миндальных деревьев в Бар, мое обычное местожительство; плоды сделались от­того более сочными и крупными, по благоприятные условия увеличили в то же время и самый рост дерева.

       Дальше на юг встречается маленькая речка Демоткань, изобилующая раками, которые достигают более девяти дюймов в длину; на ней собирают также водяные орехи, напоминающие формой чеснок, они очень вкусны в вареном виде.

       Спускаясь вниз по реке, вы встречаете Романов, боль­шой холм, куда время от времени казаки сходятся для совещания и сбора войска. Это очень удобное место для постройки города.

       Несколько ниже находится остров в полмили длиной и 150 шагов шириной, называемый также Романовым; весной он заливается водой; здесь в большом количестве пристают рыболовы, приходящие из Киева и других мест. У нижнего конца этого острова течение реки ничем не преграждается во всю ее ширину; вот почему тата­ры предпочитают переправляться в этом месте, не опаса­ясь засады, которая могла бы скрываться выше острова.

       Дальше вниз на русской стороне есть местность, на­зываемая Таренский Рог; это одно из самых лучших мест для поселения, какие я встречал когда-либо, и одно из наиболее пригодных для сооружения крепости, которая могла бы господствовать над рекой, так как последняя в этом месте течет в одном русле не более 200 шагов в ширину; помнится, мне случалось перестреливать из ка­рабина с одного берега на другой. Противоположный бе­рег несколько возвышеннее и называется Высока гора. Ко всем удобствам местоположения можно прибавить еще, что Таренский Рог весь окружен чрезвычайно обиль­ными рыбой проливами и протоками между островами. (…)

       В расстоянии пушечного выстрела вниз но Днепру расположен первый порог, Кодацкий. Порогом назы­вается ряд скал, протянувшихся поперек реки с одного берега на другой и составляющий препятствие для судо­ходства. Здесь существует замок, заложенный мною в июле 1635 года; но в следующем месяце, августе, вско­ре после моего отъезда, некто Сулима, предводитель вос­ставших казаков, возвращался из морского похода и, за­метив замок, затруднявший ему возврат на родину, овла­дел им врасплох и перебил весь гарнизон, состоявший примерно из 200 человек под начальством полковника Мариона, родом француза. Затем, разграбив укрепление, Сулима с  казаками возвратился на  Запорожье. Однако они недолго владели этой крепостью; вскоре они были осаждены и разбиты другими верными казаками по при­казанию великого Конецпольского, краковского каштеляна. Наконец, предводитель восстания был взят в плен вместе со всеми соучастниками и отвезен в Варшаву, где их четвертовали. После этого поляки оставили без вни­мания этот замок, что усилило дерзость казаков и откры­ло им новый путь к восстанию, которое не замедлило вспыхнуть в 1637 году.

       16 декабря того года около полудня мы встретили под Кумейками их табор, в котором числилось не менее 18000   человек, и, хотя наше войско не превышало 4000 человек, мы атаковали их и одержали победу. Сра­жение продолжалось до полуночи; со стороны неприя­теля осталось на месте около 6000 человек и пять пу­шек; прочие спаслись бегством, очистив поле сражения под покровом очень темной ночи. Мы потеряли около ста человек убитыми и около тысячи ранеными, в том числе многих начальников. Пали в битве: г. де Морюель, французский дворянин, бывший подполковником, со сво­им хорунжим, капитан Жолкевский, лейтенант ла Кротад и еще несколько иностранцев. После этого поражения война с казаками тянулась еще до октября следующего года. По заключении мира знаменитый и великий Конецпольский лично отправился в Кодак с четырехтысячным войском и оставался там около месяца, пока не были вос­становлены укрепления. Затем он удалился, взяв с со­бой 2000 солдат, а мне поручил с отрядом войска и с пушками сделать разведки до последнего порога и на обратном пути приказал подняться вверх по реке в лод­ках вместе с великим шамбеланом Остророгом, что доставило мне случай видеть все тринадцать порогов и нанести их на карту, как вы можете видеть.

       В этих местностях сто и даже тысяча человек не бы­вают вполне безопасны; даже целое войско должно идти не иначе как в строгом порядке, ибо степи составляют кочевье татар, которые, не имея оседлости, бродят то туда, то сюда в этих обширных степях ордами от пяти до шес­ти, иногда до десяти тысяч человек. Дальше я опишу их нравы, управление и военные приемы; теперь же ска­жу только, что я видел и посетил все тринадцать поро­гов, проехал все водопады вверх против течения в про­стой лодке, что на первый взгляд покажется делом невозможным, так как некоторые из порогов имеют от 7 до 8  футов   падения;   судите  поэтому,   как  хорошо  нужно было владеть веслом. Никто не может быть принят в казацкую общину, пока не пройдет в лодке вверх через пороги; следовательно, по их обычаям я вполне могу быть казаком — честь, которую я заслужил в это путешествие.

       Чтобы точно определить вам, что такое пороги, я ска­жу, что это русское слово, означающее скалу; эти поро­ги представляют как бы цепь скал, протянутую через реку; некоторые скрыты под водой, другие видны на по­верхности; иные достигают более 8 или 10 футов в вы­шину и величиной в дом; притом они расположены так близко друг к другу, что представляют как бы плотину, задерживающую воду, которая, прорываясь, стремитель­но падает с высоты пяти-шести футов в некоторых мес­тах, в других от шести до семи, смотря по уровню воды. (…)

 ________________

 * Гийом Левассер де Боплан – француз, инженер, капитан артиллерии; наёмник, служивший в польских войсках в 1630 – 1647 г.

* ...на русской стороне... — Автор Гийом Левассер называет русской стороной правый (!) берег Днепра, который по Андрусовскому перемирию 1667 года оста­лся в составе Жечь Посполиты, а московской стороной автор называет - левый (!) бе­рег Днепра  возвращённый в состав Руси.

  * * *

   

ЛЕТОПИСЬ САМОВИДЦА *

(Извлечение¹)

О начале войны Хмельницкого

        Началом и причиной войны, Хмельницкого были един­ственно гонения ляхов на православие и казакам отяго­щение. Ведь у них тогда отобраны были все вольности, не желавших делать барщину (чего не было у них в обы­чае) превращали в служителей при замках, которых по­сылали  с  письмами  в   дорогу,  поручали  чистить   коней у старост, топить печи в усадьбах, за собаками глядеть, дворы подметать и к другим невыносимым работам при­ставляли.   Которые   становились   реестровыми   казаками, над теми коронный гетман ставил полковниками панов-шляхтичей, а они с вольностями казаков совершенно не считались и, как могли, их усмиряли и унижали. Плату, по 30 злотых в год, установленную для казаков королем и Речью Посполитой, забирали себе и делились с сотни­ками. Сотников же не казаки избирали и ставили, а полковники по своему желанию и от себя, чтоб только те были им послушными. Полковники принуждали также  казаков  к  всякой  непривычной  для  них  работе  по хозяйству. Если же, выйдя в поле, какой казак добыл от татар коня доброго, его отбирали. Могли послать бедного казака из Запорожья в города через Дикое поле с подарком какому-нибудь пану — соколом, ястребом либо гончей собакой, — не жалея казака, если бы даже погиб от та­тар. Но, однако, хотя бы казаки и захватили татарского языка, то с ним к коронному гетману полковник высы­лал кого-либо из своих солдат, к кому благоволил, казац­кую же отвагу замалчивали... Кто из казаков ходил ло­вить рыбу за порогами, от тех на Кодаке отбирали для комиссара десятую рыбу. А полковникам отдельно надо было давать, и сотникам, и есаулу, и писарю. И так ка­зачество очень обеднело, причем количество казаков бы­ло установлено не более шести тысяч. Даже сын казац­кий должен был делать барщину и платить денежный оброк. Все это казаки терпели. (…)

       Пошел слух по всей Украине о похвальбе шлях­тичей, что после усмирения своевольников во главе с Хмельницким будут опустошать Украину и большую часть заселять немецкими и польскими людьми. Также русская вера * много страдала от униатов и ксендзов. Не только в Литве и на Волыни, но и на Украине начала брать верх уния. В Чернигове архимандриты следовали один за другим, в других городах запечатывали церкви с помощью шляхтичей, администрации и ксендзов: на Украине к тому времени что ни город, то и костел уже был. Также и в Киеве немалое притеснение древним божьим церквам творили бывший тогда киевским воеводой Тышкевич, а также иезуиты, доминиканцы, бернар­динцы и другие монашеские ордена. Они притесняли митрополита нападениями и судебными тяжбами, запре­щали просвещение и школы, христианскую веру считая не лучше языческой: больше уважали любого плохого еврея, чем самого видного христианина – русина *. Больше же всего насмешек и притеснений терпел русский народ * от тех, кто перешел из русской веры в римскую.

       Простые люди на Украине, прослышав о разгроме ко­ронных войск во главе с гетманами, сразу же начали со­бираться в полки, не только те, которые бывали казаками, но и те, кто никогда не знал казачества. Видя это, дер­жатели имений на Украине, не только бывшие по горо­дам старосты, но и сам князь Вишневецкий, которому подвластно было почти все Заднепровье и который имел при себе от десяти до двадцати тысяч наемного войска, кроме драгунов и солдат - выбранцев (их он множество установил по городам из числа своих подданных), должен был бежать и уходить из Украины, из своих городов вместе с княгиней и сыном Михаилом, который впослед­ствии стал польским королем.

       Хмельницкий уже после разгрома коронных войск официально принял звание гетмана по просьбе всего ка­зацкого войска. До того он гетманом себя не именовал, пока не взял в свои руки войсковые знаки обоих корон­ных гетманов — булавы и бунчуки. Его поставило гетманом все войско и упросило принять этот чин. Сразу же казаки разошлись по разным городам, установив себе полковников и сотников.  Где только нашлись шляхтичи, замковые слуги, евреи, городские власти — везде их уби­вали, не жалея жен и детей, грабили имения, жгли и разрушали костелы, опустошали шляхетские замки и уса­дьбы, еврейские дворы, не оставляя ни одного. Редко кто тогда не обагрил рук кровью и не принимал участия в грабежах имений. И в то время    значительным людям всех сословий была печаль великая и наругание от про­стых людей и больше всего от своевольников, то есть от работников пивоварен, винокурен, селитренных и поташ­ных промыслов, от наймитов, пастухов. Если кто-либо из людей значительных и не хотел приставать к тому казац­кому войску, все же был  вынужден это  делать, чтобы избежать надругательств и нестерпимых бедствий — по­боев, лишений в напитках и еде. И им приходилось идти в войско к тому казачеству. Осаждали шляхтичей, за­крывшихся в замках в городах Нежине, Чернигове, Стародубе, Гомеле. А взяв замки, вырубили шляхтичей, — сначала они, устрашившись, повыдавали евреев с их имуществом, а потом и самих шляхтичей похватали и выру­били. И многие из евреев в то время, боясь смерти, при­няли христианскую веру, но потом, выждав время и убе­жав в Польшу, остались иудеями, и редко кто из них остался христианином. И так на Украине не осталось ни одного иудея, а шляхетские жены стали женами казац­кими. Также и по той стороне Днепра, по самый Днестр было такое  же  опустошение замков,    костелов, усадеб шляхетских  и дворов  еврейских.  Городских  властей и шляхтичей —  везде их погубили. Больше  всего евреев пропало в Немирове и Тульчине — несметное множество. (…)

       (…) А в здешних краях показачились все волости и города, кроме одного только Каменца-Подольского. За Старым Констан­тиновом было казачество в Шульжинцах, Грицеве, Чорторые;    в Овруче был отдельный полковник, которому было подвластно все Полесье. А из Заднепровья прибыли к гетману Хмельницкому такие полки: полк Переяслав­ский, полк Нежинский, полк Черниговский со всей Северью по Гомель, Дроков и Мглин, полк Прилуцкий, полк Ичнянский, полк Лубенский, полк Ирклиевский, полк Полтавский, полк Зиньковский. Все эти полки были с гетманом Хмельницким, а в них — несметное количество войска: некоторые полки имели казаков более двадцати тысяч. Что село, то и свой сотник, а в иных сотнях было и по тысяче людей. Так все живое поднялось в казачест­во, вряд ли можно было в любом селе найти человека, который не пошел в войско сам либо сын его, а если сам недомогал, то слугу посылал. А часто все шли со двора, сколько их было, так что трудно было найти батра­ка. ...

 

В 1652 году

 

       Польские солдаты, пребывавшие на Украине на зим­них квартирах, рассчитывая на миролюбие и терпели­вость гетмана Хмельницкого, чинили населению большие притеснения и беды по своему солдатскому обычаю: оби­рали людей, а тех, кто стали казаками, обрекали на смерть. Об этом к Хмельницкому доходили со всех сто­рон многие жалобы. Увидев, что солдаты относятся к людям все более жестоко, вызвал хана с его ордами. И, не объявляя этого всему войску, взял с собой только полки, находившиеся поблизости Чигирииа, и двинулся в степи навстречу орде. А гетман Калиновский, получив известие, что орда уже находится в степях, свои войска, бывшие близ рек Днестра и Бога, собрал и стал за Ладыжином на реке Батоге. К тому же сообщил войску, стоявшему под командованием его брата в Нежине и дру­гих заднепровских городах, чтобы как можно скорее по­спешили к нему в лагерь. И они быстро двинулись из Заднепровья, совершая немалые притеснения людям, и пошли на киевские перевозы, где перешли Днепр спо­койно (так как в Киеве был вместе со своей женой вое­вода киевский Адам Кисель, который с теми солдатами ушел из Киева. Говорят, что ему посоветовал уйти гетман Хмельницкий, живший с ним как паном благочестивой веры в согласии). Но войско, ушедшее из Заднепровья, не пришло к обозу своего коронного гетмана на Батог, так как Хмельницкий, встретившись в степях с ханом  (казацкое войско шло за ним вдогонку), прямо по сте­пям двинулся к коронному войску. И, напав на него с ордой, взял лагерь и войско уничтожил, там же отру­били гетману Калиновскому голову, которую Хмельниц­кому принес татарин. Из лагеря польского войска мало кто ушел: те, кто уходили на добрых конях либо лесами пробирались, еще до того пока их татары догнали, унич­тожались простыми людьми, не имевшими к ним жалости, за их тиранство и грабительство. (…)

 

Начинается война его царского величества. В 1654 году

 

       В начале того года его царское пресветлое величество Алексей Михайлович, всей России самодержец, прислал ближнего боярина и дворецкого Василия Васильевича Бутурлина, с другими боярами и многими стольниками и дворянами, к гетману Хмельницкому великим послом, согласно желанию Хмельницкого и всего войска Запорож­ского, для принятия решения о пребывании под высоко­державной его царского величества рукой. И в связи с прибытием этих великих послов его царского величества гетман Хмельницкий, созвал в Переяславе съезд всех полковников, сотников и атаманов и сам приехал в Переяслав на день Богоявления Господня. И там была ра­да, где все полковники и сотники с бывшим при них то­вариществом постановили быть под высокодержавною его царского величества рукой, не желая больше никоим образом быть  подданными польского короля и бывших панов и отказываясь принимать к себе татар. О чем на той раде тогда в январе и присягу приняли гетман Хмельницкий с полковниками, сотниками, атаманами и всей войсковой старшиной и получили большое жалованье его царского величества соболями. И сразу по всем полкам разослали стольников в сопровождении казаков, чтобы как казаки, так и войты со всеми людьми дали присягу на вечное подданство его царскому величеству, что и со­вершил с охотой весь народ по всей Украине. А боярин и дворецкий Василий Васильевич Бутурлин возвратился в Москву к его царскому величеству, и немалая радость настала в народе.

       В том же году, сразу весной, его царское величество, оповестив своими послами его милости королю о своих обидах и об угнетении православной веры введением римской веры и больше всего притеснением христиан унией, объявил, что идет войной на короля поль­ского и сам своей персоной царской двинулся из столицы с многими войсками, направляясь под Смоленск, а боярина Василия Васильевича Бутурлина с многими войска­ми выслал к гетману Хмельницкому. А гетман Хмель­ницкий послал своего войска полки Нежинский и Черниговский, с которыми пошло добровольно немало каза­ков других полков, так что из них получилось восемь полков, над которыми вручил наказное гетманство Ивану Золотаренко, дав ему булаву и бунчук. И тот, взяв с со­бой немало орудий, пошел прямо на Гомель. Застав там большое количество литовских солдат, осадил город и стоял под ним, не имея возможности взять, немалое вре­мя. А его царское величество подступил прямо под Смо­ленск и брал его разными способами. Туда, к его цар­скому величеству под Смоленск, пришло и казаков много под командованием брата Ивана Золотаренко. И отважно действовали в приступах, по лестницам поднимались на­верх на смоленские стены, оборонявшиеся немцами; мно­гие казаки, ворвавшись в город, погибли. Видя их отва­гу, его царское величество очень их полюбил. А польские солдаты во главе со смоленским воеводой Глебовичем, видя такую большую силу его царского величества и по­стоянный — днем и ночью — натиск, потеряли надежду и стали просить у его царского величества милосердия, чтобы им оставил жизнь, на что получили согласие. И так сдали город Смоленск, поклонившись, и были в целости отпущены в Литву. А его царское величество поставил в Смоленске своих воевод и ратных людей и, пересвятив костелы на церкви, освятил также городские стены; при этом освящении его царское величество сам ходил по стенам. И оттуда его царское величество послал ратных людей под Витебск и Полоцк, и они взяли те города по самую границу Курляндии; также и в Друе был поставлен царский воевода. В то же время были взяты Дубровна, Орша, Шклов, Копысь (Могилев же поддался его царскому величеству и там был поставлен воевода, а также полковник Поклонский) и иные многие литовские города — вся Белая Русь. С тех пор в царский ти­тул были добавлены слова:   «и Белыя России».

       А Золотаренко держал Гомель немалое время в оса­де, так что солдаты увидели, что им уже трудно отси­деться, и сдали город Золотаренко. А он, поставив там своих людей, направился под Быхов, присоединяя себе окрестные города. И все присоединились и подчинились ему, только Старый Быхов не сдавался и держался. А Золотаренко во время стояния в Новом Быхове ездил с немалым числом своих казаков к его царскому величе­ству в Смоленск. Так как наступила осень, его царское величество возвратился во Вязьму и там зимовал, а в Москве был великий мор. А казаки с Золотаренко зимо­вали в Новом Быхове, а в Старый Быхов пришел с вой­ском гетман литовский Радзивилл и ходил брать Моги­лев, но, ничего не добившись, возвратился под Новый Быхов сражаться с Золотаренко и казаками. Но и там ничего не добившись, с большими потерями отошел и, поставив крепкий гарнизон в Старом Быхове, возвратил­ся в Литву. А гетман Хмельницкий в том году стоял с войсками, своими и царского величества, под Фастовом, и от его царского величества казакам выплачивали жа­лованье золотыми копейками весом в полталера. В то же время и медные копейки появились, которые ценой от­личались от серебряных. Чеканный талер выпускался с царским знаком, за него брали по шесть злотых.

       В том же году очень менялось солнце к среду первой недели Спасова поста. В том же году швед напал на Польшу и забрал многие города, а польский король ушел из Польши в цесарскую землю.

 

В начале 1655 года

 

        Коронные   гетманы  после   отхода   шведского  короля  на  зиму  послали  в  Крым  и уговорили хана с ордой, чтобы шел им на помощь истреблять Украину, особенно зимой. Орда охотно согласилась и пошла большой силой. Также все коронные войска, собравшись, двинулись прямо на Украину со стороны Каменца-Подольского. Получив об этом известие, Хмельницкий сосредоточил казацкие пол­ки и поставил по городам от Умани, а сам с другими полками и войсками его царского величества, над кото­рыми старшим был боярин Василий Борисович Шереме­тев, с немалым войском стал в Ставищах. Когда же узнал, что польские солдаты и орда приближаются, двинулся из Ставищ к Умани и там, за Пятигорами на Дрижиполе, в степях встретился с ордой и теми коронными вой­сками, и началась крепкая битва. Казацкое войско не сосредоточилось, и орда не давала сосредоточиться, оса­див гетмана Хмельницкого в степях. И так наступали на Хмельницкого солдаты, что за грудами их трупов казаки устроили лагерь и не только днем, но и ночью бились врукопашную. А когда в казацко-московский лагерь * во­рвались драгуны, их стали избивать не так стрельбой, как оглоблями от саней; побили многих, мало кто ушел. Хмельницкий после столь сильного трехдневного натиска приказал своему лагерю двигаться и идти прямо на коронный обоз, расставив на свои места пушки и пехоту. Ввиду этого польские солдаты вынуждены были отсту­пать, также и орда, и много погибло татар, за которыми вслед шел Хмельницкий с войском и, прогнав их, стал в Умани. А коронные войска отступили за реку Бог, а другие повернули в Польшу. Основная часть коронного войска держалась на Подгорье. Весной того же года его царское величество с большой силой вышел из Вязьмы и пошел прямо к Вильнюсу и завоевал всю Литву, взял Вильнюс и все города, кроме Слуцка и Быхова. Там, при его царском величестве, были и казаки с Золотаренко, и взяли они очень большую добычу.

       А гетман Хмельницкий с войсками своими и его цар­ского величества ходил под Львов и, осадив Львов, взял разные города и Люблин взял. (…)

___________________

 * Самовидец – неизвестный автор, предположительно Роман Ракушка (Романовский), нежинский сотник в 1658 – 1663 г.

* … русская вера… – так в те времена в Жечь посполите называли православную веру.

*…русин…; …русский народ…  – так в те времена называли сами себя предки современных беларусов и украинцев.

* …казацко-московский лагерь… – лагерь объединённого русского войска.

 * * *

  

ПУТЕВЫЕ ЗАПИСКИ ПАВЛА ХАЛЕБСКОГО (АЛЕППСКОГО) *

(Извлечение¹)

        На другой день поутру, в субботу 10 июня (1654 г.), мы подъехали к берегу великой реки Днестра, которая составляет крайний предел страны молдавской и начало границы страны казаков. Мы переправились через ре­ку на судах. Наш владыка патриарх был одет в ман­тию и держал в правой руке крест, ибо, по существующе­му в странах казацкой и московской * обычаю, благосл