Глава 2

Прародина руси -Полабье 

  _______________________________________________________

«ГЕРМАНИЯ»

Публий Корнелий Тацит (вторая половина I и начало II ве­ка н. э.)

(Извлечение*)

       … За лугиями живут готоны, которыми правят короли, и уже несколько жестче, чем у других народов Герма­нии, однако еще не вполне самовластно. Далее у самого Океана — ругии и лемовии; отличительная особенность всех этих племен — круглые щиты, короткие мечи и покорность королям.                 

  ***

О походе русов в Бердаа в 943—944 гг.

Ибн-Мискавейх

(Извлечение*)

       Народ этот могущественный, телосложение у них крупное, мужество большое, не знают они бегства, не убегают ни один из них, пока не убьет или не будет убит. В обычае у них, чтобы всякий носил оружие. При­вешивают они на себя большую часть орудий ремеслен­ника, состоящих из топора, пилы и молотка и того, что похоже на них. Сражаются они копьями и щитами, опоя­сываются мечом и привешивают дубину и орудие, по­добное кинжалу. И сражаются они пешими, особенно же эти прибывшие (на судах). Они (Русы) проехали море, которое соприкасается со страной их, пересекли его до большой реки, известной под именем Куры, несущей во­ды свои из гор Азербайджана и Армении и втекающей в море. Река эта есть река города Бердаа и ее сравни­вают с Тигром. Когда они достигли Куры, вышел про­тив них представитель Марзубана и заместитель его но управлению Бердаа. Было с ним триста человек из Дейлемитов и приблизительно такое же число бродяг и кур­дов. Простой народ убежал от страху. Вышло тогда вмес­те с ними (войско) из добровольцев около 5000 человек на борьбу за веру. Были они (добровольцы) беспечны, не знали силы их (Русов) и считали их на одном уров­не с армянами и ромейцами. После того, как они нача­ли сражение, не прошло и часу, как Русы пошли на них сокрушающей атакой. Побежало регулярное войско, а вслед за ним все добровольцы и остальное войско, кро­ме Дейлемитов. Поистине, они устояли некоторое вре­мя, однако все были перебиты, кроме тех среди них, кто был верхом. (Русы) преследовали бегущих до города (Бердаа). Убежали все, у кого было вьючное животное, которое могло увезти его, как военные, так и граждан­ские люди, и оставили город. Вступили в него Русы и овладели им.

       Рассказали мне Абу-Аббас-ибн-Нудар, а также неко­торые из исследовавших, что люди эти (Русы) вошли в город, сделали в нем объявление, успокаивали жителей его и говорили им так. «Нет между нами и вами разно­гласия в вере. Единственно чего мы желаем, это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас — хорошо повиноваться нам». Подступили со всех окрестных земель к ним (Русам) мусульманские войска. Русы выходили против них и обращали их в бегство. И бывало не раз так вслед за ними (Русами) вы­ходили и жители Бердаа и, когда мусульмане нападали на Русов, они кричали «Аллах велик» и бросали в них камни. Тогда Русы обратились к ним и сказали, чтобы они заботились только о самих себе и не вмешивались в отношения между властью и ими (Русами). И приняли это во внимание люди, желающие безопасности, глав­ным образом это была знать. Что же касается простого народа и большей части черни, то они не заботились о себе, а обнаруживали то, что у них в душах их, и препятствовали Русам, когда на них вели нападение сторон­ники (войска) власти. После того как это продолжалось некоторое время, возвестил глашатай Русов: «Не должен оставаться в городе ни один из жителей его». Дали му­сульманам отсрочку на три дня от дня этого объявления. И вышли все, у кого только было вьючное животное, которое могло увезти его, жену его и детей его. Таких ушедших было немного. Пришел четвертый день, и боль­шая часть жителей осталась. Тогда Русы пустили в ход мечи свои и убили много людей, не сосчитать числа их. Когда убийство было закончено, захватили они в плен больше 10000 мужчин и юношей вместе с женами, жен­щинами и дочерьми.

       Заключили Русы женщин и детей в крепость внутри города, которая была шахристаном этих людей (Русов), где они поместились, разбили лагерем свои войска и укрепились. Потом собрали мужчин в мечети соборной, поставили к дверям стражу и сказали: «Выкупайте себя...»

Таким образом скопилось у Русов в городе Бердаа большое богатство, стоимость и достоинство которого бы­ли велики <...>

       Не прекращали войска Марзубана войны с Русами и осады до тех пор, пока последние не были окончательно утомлены Случилось, что и эпидемия усилилась. Когда умирал один из них, хоронили его, а вместе с ним его оружие, платье и орудия, и жену или кого-нибудь другого из женщин, и слугу его, если он любил его, соглас­но их обычаю.

       После того как дело Русов погибло, потревожили му­сульмане могилы их и извлекли оттуда мечи их, которые имеют большой спрос и в наши дни, по причине своей остроты и своего превосходства.

       Когда уменьшилось число Русов, вышли они однаж­ды ночью из крепости, в которой они пребывали, положили на свои спины все что могли из своего имущества, драгоценностей и прекрасного платья, остальное сожгли. Угнали женщин, юношей и девушек столько, сколько хотели, и направились к Куре. Там стояли наготове суда, на которых они приехали из своей страны; на судах матросы из 300 человек Русов, с которыми поделились они частью своей добычи, и уехали. Бог спас мусульман от дела их.

       Слышал я от людей, которые были свидетелями этих Русов, удивительные рассказы о храбрости их и о пре­небрежительном их отношении к собранным против них мусульманам. Один из этих рассказов был распростра­нен в этой местности и слышал я от многих, что пять людей Русов собрались в одном из садов Бердаа; среди них был безбородый юноша, чистый лицом, сын одного из их начальников, а с ними несколько женщин-плен­ниц. Узнав об их присутствии, мусульмане окружили сад. Собралось большое число Дейлемитов и других, что­бы сразиться с этими пятью людьми.

       Они старались получить хотя бы одного пленного из них, но не было к нему подступа, ибо не сдавался ни один из них. И до тех пор не могли они быть убиты, пока не убивали в несколько раз большее число мусуль­ман.

       Безбородый юноша был последним, оставшимся в жи­вых. Когда он заметил, что будет взят в плен, он влез на дерево, которое было близко от него, и наносил сам себе удары кинжалом своим в смертельные места до тех пор, пока не упал мертвым.

  

***

  

«Хроника»

Титмар – епископ Мерзебургский

Написано не позже 1018 г.

(Извлечение*)

 

       Есть в земле ратарей некий город, по имени Радигощ, он треугольной формы и имеет трое ворот; со всех сторон его окружает большой лес, неприкосновенный и священный в глазах местных жителей. Двое ворот горо­да открыты для всех приходящих; третьи, самые малые и обращенные на восток, ведут к морю, лежащему по­близости и на вид ужасному. У этих ворот не стоит ничего, кроме искусно построенного из дерева храма, в ко­тором опорные столбы заменены рогами различных зве­рей. Стены его извне, как всякий может видеть, украше­ны чудесной резьбой, изображающей различных богов и богинь; а внутри стоят идолы богов ручной работы, страшные на вид, в полном вооружении, в шлемах и ла­тах, на каждом вырезано его имя. Главный из них, ко­торого особенно уважают и почитают все язычники, называется Сварожич. Здесь находятся и боевые знамена, которые выносятся из храма только в случае войны и поручаются пешим воинам.

       Для тщательного охранения этой святыни жителями поставлены особые жрецы, которые только одни остаются сидеть, когда все прочие стоят, в то время, как соверша­ются жертвоприношения и умилостивляются боги. С та­инственным бормотанием они начинают яростно раскапы­вать землю, чтобы по выброшенным жребиям узнать исход сомнительного предприятия. Кончив это, они при­крывают жребий зеленым дерном и с молитвой ведут ко­ня, почитаемого за священного, через воткнутые в зем­лю крест-накрест копья, и этим гаданием при помощи священного коня они ищут подтверждения выброшен­ным жребиям, по которым сперва что-нибудь уже разуз­нали. И если в том и другом случае окажется одинако­вое предзнаменование, замышляемое дело приводится в исполнение, а если нет, то народ с печалью отказывает­ся от задуманного предприятия. Верящие издавна раз­личным заблуждениям, они считают, что если им угро­жает продолжительная и жестокая война, то из упомя­нутого моря выходит огромный кабан с белыми и бле­стящими клыками, и многие видят, как он катается по болоту, сопровождаемый страшными сотрясениями земли.

       Сколько в той стране областей, столько там есть и храмов, и изображений отдельных демонов, которых по­читают неверные; но среди них упомянутый город поль­зуется наибольшим уважением. Его посещают, когда идут на войну, а по возвращении, если поход был удач­ным, чествуют его соответствующими дарами; а какую именно жертву должны принести жрецы, чтобы она была желанной богом, об этом гадали, как я уже говорил, посредством коня и жребиев. Гнев же богов умилостив­лялся кровью людей и животных.

       Всеми этими племенами, которые вместе называются лютичами, не управляет один отдельный властитель. Рас­суждая на сходке о своих нуждах, они единогласно все соглашаются относительно того, что следует сделать; а если кто из них противоречит принятому решению, то того бьют палками, а если он и вне собрания открыто противится постановлению, то либо имущество его пре­дается огню и разграблению, либо он уплачивает в со­брании определенную сумму денег, сообразную с его со­стоянием. Сами вероломные и непостоянные, от других они требуют постоянства и великой верности. Заключая мир, они отрезают прядь волос с головы, смешивают во­лосы с травой и подают правую руку. К нарушению ми­ра их легко склонить даже и деньгами. Эти-то воины, не­когда бывшие нашими рабами, а затем из-за наших гре­хов ставшие свободными, отправляются в сопровожде­нии своих богов помогать королю.

  ***

 «Деяния священников Гамбургской цекви»

Адам Бременский

Написано ок. 1075 г.

(Извлечение*)

Расселение словенских племён

       Словения — это очень обширная область Германии, населенная винулами, которые некогда назывались ван­далами. Словения в десять раз больше нашей Саксо­нии, если причислять к ней чехов и живущих по ту сто­рону Одры поляков, которые не отличаются от жителей Словении ни своей внешностью, ни языком. Эта страна, очень богатая людьми, оружием и плодами, со всех сто­рон окружена крепкими естественными границами, образованными горами, покрытыми лесом и реками. В шири­ну, то есть с юга на север, страна эта простирается от реки Лабы (т. е. Эльбы) до Скифского (т. е. Балтийско­го) моря. Длина же представляется настолько значи­тельной, что, начинаясь от нашей Гамбургской епархии, простирается через необозримые просторы вплоть до Ба­варии, Венгрии и Греции. Словенских народов существу­ет много. Среди них наиболее западные — вангры (вагры), живущие на границе с трансальбингами. Их город, лежащий у моря Алдинбург (Старград). Затем следуют ободриты, которых теперь называют ререгами, и их го­род Магнополис (Велеград). К востоку от нас (т. е. от Гамбурга) живут полабинги (полабы), город которых называется Рацисбургом (Ратибор). За ними лингоны (глиняне) и варабы. Дальше следуют хижане и черезпеняне, которые отделяются от доленчан и ратарей ре­кой Пеной и городом Дымином. (Хижане и черезпеняне живут к северу от реки Пены, доленчане и ратари — к югу. Эти четыре народа по причине их храбрости назы­ваются вильцами или лютичами.) Там предел Гамбург­ской епархии.

       Есть еще и другие словенские племена, которые жи­вут между Лабой и Одрой: гаволяне по реке Гавеле, дочане, любушане, волыняне и стодоране и многие другие, из всех них самыми могущественными являются ратари, живущие в центре. Их город — всемирно известная Ретра — седалище идолослужения; там построен огром­ный храм в честь демонов, главный из которых Радигость. Изображение его сделано из золота, ложе из пур­пура. Самый город имеет девять ворот и окружен со всех сторон глубоким озером, через которое для перехода по­строен бревенчатый мост, но через него разрешается про­ходить только идущим ради жертвоприношения или во­прошения оракула... Говорят, что от Гамбурга до храма четыре дня пути.

      Три острова должны быть выделены среди тех островов, которые лежат обращенными к словенской земле. Первый из них называется Фембре. Он расположен про­тив области вагров так, что его, как и остров Лаланд, можно увидеть из Старграда. Второй остров расположен напротив вильцев: им владеют руяне, очень храброе словенское племя, без решения которого согласно с зако­ном не предпринимаются никакие общественные поста­новления. Их боятся, поскольку они находятся в тесных сношениях с богами, или скорее демонами, которым они воздают больше почитания, чем остальным. Оба этих острова полны пиратами и кровожадными разбойника­ми, которые не щадят никого из проплывающих мимо. Всех пленников, которых другие обычно продают, они убивают. Третий остров называется Семланд и нахо­дится поблизости от русских и поляков. Он населен сембами или пруссами, очень человеколюбивыми и самоот­верженными людьми, которые всегда стремятся на помощь к тем, кто подвергается опасности в море или нападению пиратов.

 Описание города Волыни

        За землей лютичей, которые называются также вильцами, находится Одра, самая многоводная река словен­ской земли. Там, где Одра впадает в Скифское море, ле­жит знаменитейший город Юмна (т. е. Волынь или Во­лин, называемый также Юлином, Винетой, Юмнеттой, Йомсбургом), отличный порт, посещаемый греками и варварами, живущими вокруг. О славе этого города, про который много всего рассказывают, а часто и неправдо­подобное, необходимо поведать кое-что, достойное внима­ния. Юмна — самый большой из всех городов Европы, В нем живут словене вместе с другими народами, гре­ками и варварами. Даже и прибывающие туда саксы получают равные права с местными жителями, если толь­ко, оставаясь там, не выставляют напоказ своей христи­анской веры. Все в этом городе ещё преданы губительным языческим обрядам. Что же касается нравов и гос­теприимства, то нельзя найти народа более честного и радушного. В этом городе, полном товарами всех народов, ничто не представляется роскошным или редким. Там имеются и вулкановы сосуды, которые местные жители называют «греческим огнем», о подобных же пи­сал и Солин...

       Из Юмны за короткий срок на гребном судне доби­раются до города Дымина, который лежит недалеко от устья реки Пены, там поблизости живут и руяне; откуда до области Семланд, принадлежащей пруссам, расстоя­ние такое, что из Гамбурга или же реки Лабы в семь дней достигают Юмны, путешествуя сухим путем; если же хочешь ехать морем, то нужно в Шлезвиге или Алдинбурге сесть на корабль, также попадешь в Юмну. Пустившись на парусах из Юмны, на четырнадцатый день прибудешь в Остроград Руссии, где столица Хиве (Киев), соперница Константинопольского скипетра, кра­са и слава Греции.

  ***

 «Жизнеописание Оттона - епископа Бамбергского»

1124 – 1127 г.

(Извлечение*)

       Изобилие рыбы в море, реках, озерах и прудах на­столько велико, что кажется прямо невероятным. На один денарий можно купить целый воз свежих сельдей, ко­торые настолько хороши, что если бы я стал рассказы­вать все, что знаю о их запахе и толщине, то рисковал бы быть обвиненным в чревоугодии. По всей стране множество оленей и ланей, диких лошадей, медведей, свиней и кабанов и разной другой дачи. В избытке име­ются коровье масло, овечье молоко, баранье и козье са­ло, мёд, пшеница, конопля, мак, всякого рода овощи и фруктовые деревья, и, будь там еще виноградные лозы, оливковые деревья и смоковницы, можно было бы принять эти страну за обетованную, до того в пей много плодовых деревьев. Но епископ не хотел, чтобы виноград отсутствовал в этой стране, и поэтому во второй свой приезд привёз с собой полную кадку саженцев и велел их высадить в землю, чтобы по крайней мере было вино для причащения.

       Честность же и товарищество среди них таковы, что они, совершенно не зная ни кражи, ни обмана, не запира­ют своих сундуков и ящиков. Мы там не видели ни зам­ка, ни ключа, а сами жители были очень удивлены, за­метив, что вьючные ящики и сундуки епископа запира­лись на замок. Платья свои, деньги и разные драгоцен­ности они содержат в покрытых чанах и бочках не боясь никакого обмана, потому что они его не испыты­вали. И что удивительно, их стол никогда не стоит пус­тым, никогда не остается без яств. Каждый отец семей­ства имеет отдельную избу, чистую и нарядную, предна­значенную только для еды. Здесь всегда стоит стол с раз­личными напитками и яствами, который никогда не пус­тует: кончается одно — тотчас же несут другое. Ни мы­шей, ни мышат туда не допускают. Блюда, ожидающие участников трапезы, покрыты наичистейшей скатертью. В какое время кто ни захотел бы поесть, гость ли, до­мочадцы ли, они идут к столу, на котором все уже го­тово.

       ...В городе Щетине находились четыре контыни. Но одна из них, бывшая главнейшей, выделялась укра­шениями и удивительной искусностью постройки; она имела скульптурные украшения как снаружи, так и внутри. Изображения людей, птиц и животных были сде­ланы так естественно, что казалось, будто они живут и дышат. И что надо отметить как наиболее редкостное: краски этих изображений, находящихся снаружи здания, не темнели и не смывались ни дождем, ни снегом — та­кими их сделала искусность художников. Сюда они приносят, по давнему обычаю своих предков, определенную законом десятую часть награбленных богатств, оружия врагов и всякой добычи, захваченной в морских или сухопутных сражениях. Там же хранились золотые и серебряные сосуды и чаши, которые в праздничные дни выносились как будто из святилища. Знатные и могу­щественные люди гадали, пировали и пили из них. Там же хранили они в честь богов и ради их украшения огромные рога диких быков, обрамленные в золото и драгоцен­ные камни и пригодные для питья, а также рога, в которые трубили, кинжалы, ножи, различную драгоценную утварь, редкую и прекрасную на вид... Там же было трехглавое изображение божества, которое имело на одном туловище три головы и называлось Триглавом ... Три другие контыни почитались меньше и поэтому бы­ли менее богато украшены. Внутри их были только расставлены в круг скамьи и столы, потому что щетинцы имели обыкновение устраивать здесь совещания и сходки. В определенные часы и дни они собирались сюда за­тем, чтоб пить или играть, или обсуждать серьезные дела. Кроме того, там стоял высокий густой дуб, а под ним находился излюбленнейший источник, ко­торый очень почитался простым народом, так как счи­тали его священным, полагая, что в нем живет бо­жество...

       Сопровождаемый слугами, епископ последовал среди густой толпы язычников в центр рыночной площади. Там возвышались бревенчатые ступени, с которых обычно гла­шатаи и должностные лица города обращались с речью к народу. Стоя на этом помосте, епископ начал свою про­поведь. Гул враждебно настроенной толпы голосом и дви­жением руки успокоил вместо глашатая Витчак (один из именитейших граждан города)...

       Улицы города (Волина) были глинисты и болотисты и из-за грязи повсюду были устроены мосты и настилы из досок ...

       Неподалеку от города Камень жила вдова... очень уважаемая и окруженная многочисленной семьей, дея­тельно правившая всем своим хозяйством. Муж её при жизни имел свою собственную дружину в тридцать ло­шадей со всадниками, и это считалось в их стране весь­ма значительным. Силу и могущество знатных людей и военачальников там определяют количеством или числом лошадей. «Этот человек силен, могущественен и богат, — говорят они, — он может держать столько-то и столько-то коней». Так, услышав о числе коней, они понимали под этим число воинов, ибо каждый воин обычно имеет только одного коня. А кони той земли велики ростом и сильны. Каждый воин сражается без щитоносца, носит на себе ранец и круглый щит, достаточно ловко и смело исполняет свою военную службу. Только князья и вое­начальники имеют одного, много — двух слуг...

       Наступило время жатвы. В один из воскресных дней, когда народ со всех сторон торопился в церковь, случи­лось, что упомянутая выше вдова ни сама не пошла в церковь, ни своим людям не разрешила пойти. Разгне­ванная, она приказала: «Идите жать на мои поля! Это полезней, чем молиться какому-то новому богу, которо­го из своей страны привез нам этот Оттон, епископ Бамбергский. На что он нам! Разве вы не видите, сколько добра и какое богатство дали нам наши боги и что всеми сокровищами, славой и изобилием вы обязаны их щедро­сти! Поэтому отступиться от их почитания будет вели­чайшей несправедливостью. Итак, идите, как я вам сказала, жать наши нивы. И чтобы вы меньше боялись, приготовьте мне повозку; я сама поеду с вами в поле собирать урожай». Поехав на поле, она сказала: «Делай­те то же самое, что делаю я». Едва только она, засучив рукава и подобрав платье, схватила в правую руку серп, а левой взялась за колосья, как ее внезапно пора­зил удар.

 ***

 «Словенская хроника»

Гельмольд - священник в земле вагров

Написано ок. 1172 г.

(Извлечение*)

Война долечан

        В те дни произошло великое движение в восточной части словенской земли, где словене вели между собой внутреннюю войну. Их же четыре племени, и они назы­ваются лютичами, или вильцами; из них хижане и черезпеняне, как известно, обитают по ту сторону Пены, ратари же и доленчане — по эту. Между ними начался великий спор о первенстве в храбрости и могуществе. Ибо ратари и доленчане желали господствовать вслед­ствие того, что у них имеется древнейший город и зна­менитейший храм, в котором выставлен идол Радегаста и они только себе приписывали единственное право на первенство потому, что все словенские народы часто их посещают ради получения ответов и ежегодных жертво­приношений. Но черезпеняне и хижане отказывались им подчиняться и, напротив, решили защищать свою свобо­ду оружием. Когда волнение так понемногу разрослось, дело дошло, наконец, до войны, и тут в жарких битвах ратари и доленчане были побеждены. Поэтому война во­зобновлялась второй и третий раз, и те же теми же по-прежнему были одолены. Много тысяч людей пало с той и другой стороны. Победителями оказались черезпеняне и хижане, войну со стороны которых вызвала только необходимость.

       Тогда ратари и доленчане, воевавшие ради славы, сильно терзаемые позором своего поражения, призвали на помощь храбрейшего короля данов и саксонского гер­цога Бернарда, а также Готшалка, князя ободритов, каж­дого со своим войском, и содержали все это множество людей на собственные средства в течение шести не­дель. И началась война против черезпенян и хижан. У них не было сил противостоять такому громадному, осадившему их войску, и великое множество их было убито, много уведено в плен. Наконец, они купили себе мир за 15 тысяч марок. Эти деньги князья разделили между собой. О христианстве они и не вспомнили, и ни­каких почестей не воздали богу, ниспославшему им побе­ду в войне. Отсюда можно узнать ненасытную жадность саксов, которые хотя и превосходят воинственностью и военным опытом остальные народы, соседящие с языч­никами, однако предпочитают лучше дани увеличивать, чем обретать господу новые души. Давно бы уже при поддержке священников окрепла краса христианства в Словении, если бы этому не мешала жадность саксов. Да будет прославлен и всякой хвалой возвышен достой­нейший Готшалк, который хотя и происходил из языче­ского народа, однако со всей пылкостью любви снова возвратил своему народу дар веры, благодать религии! И да будут порицаемы знатнейшие из саксов, которые будучи рождены от христианских предков и взлелеяны в лоне святой матери церкви, в деле господнем всегда оказывались бесплодными и бесполезными.

       ...Епископ (Герольд) в сопровождении брата своего, аббата из Ридегесгузен, вернулся в Вагрию (после поезд­ки в Бремен и Брунсвик) и прибыл в Альденбург, что­бы отпраздновать день святого крещения в епископской столице. В то время город этот был совершенно пуст, не имел ни стен, ни жителей, имел только маленькую церковь, которую воздвиг блаженной памяти Вицелин. Здесь в суровый холод среди снежных сугробов мы со­вершали богослужение. Среди прихожан, кроме Прибислава и еще нескольких человек, никого из словен не было. Когда святое богослужение окончилось, Прибислав пригласил нас зайти в его дом, который находился в далеком селении. И он принял нас с большим радушием и устроил для нас роскошный пир. Стол перед нами был заставлен 20 блюдами. Здесь я на собственном опыте убе­дился в том, что до тех пор знал лишь понаслышке, а именно, что в отношении гостеприимства нет другого народа, более достойного, чем словене; принимать гостей они, как по уговору, готовы, так что нет необходимости просить у кого-либо гостеприимства. Ибо все, что они получают от земледелия, рыбной ловли или охоты, все это они предлагают в изобилии, и того они считают са­мым достойным, кто наиболее расточителен... Если же кто-нибудь, что случается весьма редко, будет замечен в том, что отказал чужеземцу в гостеприимстве, то дом его и достатки разрешается предать огню, и на это все еди­нодушно соглашаются, считая, что кто не боится отка­зать гостю в хлебе, тот — бесчестный, презренный и за­служивающий общего посмешища человек.

       ...Пробыв у князя эту ночь а еще следующие день и ночь, мы отправились дальше по Словении в гости к одно­му могущественному человеку, имя которого было Тешемир, ибо он приглашал нас к себе. И случилось, что по дороге пришли мы в рощу, единственную в этом краю, которая целиком расположена на равнине. Здесь среди очень старых деревьев мы увидели священные дубы, по­священные богу этой земли Прове. Их окружал дворик, обнесенный деревянной, искусно сделанной оградой, имевшей двое ворот. Все города изобиловали пенатами и идолами, но это место было святыней всей земли. Здесь был и жрец, и свои празднества, и разные обряды жерт­воприношений. Сюда каждый второй день недели имел обыкновение собираться весь народ с князем и жрецом на суд. Вход во дворик разрешался только жрецу и желающим принести жертву или тем, кому угрожала смер­тельная опасность, ибо таким здесь никогда не отказыва­лось в приюте.

       Словене питают к своим святыням такое уважение, что место, где расположен храм, не позволяют осквер­нять кровью даже во время войны.

       Клятву они с большой неохотой приносят, боясь на­влечь на себя гнев богов, ибо клятва у словен равносиль­на ее нарушению.

       У словен имеется много разных видов идолопоклон­ства. Ибо не все они придерживаются одних и тех же языческих обычаев. Одни прикрывают невообразимые изваяния своих идолов храмами, как, например, идол в Плуне, имя которого Подага; у других божества населяют леса и рощи, как Прове, бог Альденбургской зем­ли, — они не имеют никаких идолов. Многих богов они вырезают с двумя, тремя и больше голо­вами. Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести и радости, они при­знают и единого бога, господствующего над дру­гими в небесах, признают, что он всемогущий, заботится лишь о делах небесных, другие боги, повину­ясь ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходят и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому богу богов.

       ...В ближайшее воскресенье весь народ этой земли собрался на рынок в Любеке, и епископ, придя сюда, обратился к народу со словами поощрения, чтобы, оста­вив идолов, он начал почитать единого бога, который на небесах, и, приняв благодать крещения, отказался от злых дел, а именно от грабежей и убийства христиан. И когда епископ закончил свою речь к народу, Прибислав сказал с согласия остальных: «Твои слова, достопоч­тенный епископ, — божьи слова, и ведут нас к спасе­нию нашему, но как вступим мы на этот путь, когда мы опутаны столь великим злом? Чтобы ты мог понять му­чение наше, выслушай терпеливо слова мои, ибо народ, который ты здесь видишь, это — твой народ. И тогда ты сам посочувствуешь нам. Ибо государи наши так жесто­ко поступают с нами, что из-за платежей и тягчайшей неволи смерть кажется нам лучше, чем жизнь. Вот в этом году мы, жители этого маленького уголка, уплати­ли тысячу марок герцогу, потом столько-то сотен марок графу, и этого еще мало, ежедневно нас надувают и об­ременяют вплоть до полного разграбления. Как приоб­щимся мы к новой вере, как будем строить церкви и примем крещение, — мы, перед которыми ежедневно возникает необходимость обращаться в бегство? Но если бы было такое место, куда мы могли убежать! Если мы перейдем Травну, там такое же несчастье, если пойдем на реку Пену, и там все так же. Что же остается другое, нежели, покинув землю, не уйти на море и жить там в пучинах. И разве наша вина, если мы, изгнанные с роди­ны, возмутим море и отберем дорожные деньги у данов или купцов, которые плавают по морю? Разве это не будет вина государей, которые нас на это толкают?».

       ...Таким образом, ширилось дело господне в земле вагрской, и в этом граф и епископ оказывали друг дру­гу взаимную помощь. Около этого времени граф возвел свой замок Плуню и построил там рынок. И ушли словене, жившие в окрестных селениях, и пришли саксы и поселились здесь. Словене же постепенно убывали в этой земле. ...Однако еще невозможно было удержать словен от грабежей, ибо они все время переплывали море и опустошали землю данов и не отступали еще от грехов отцов своих.

       ...Словенам, которые продолжали оставаться в стра­не вагров, полабов, ободритов и хижан, герцог повелел, чтобы они платили поборы епископу, как их платят у полонов и поморян, то есть с плуга по 3 модия ржи и по 12 денариев местной монеты. Модий же у словен называется на их языке корец. Словенский же плуг озна­чает двух волов и столько же лошадей. И увеличились десятины в земле словенской, потому что стеклись сюда из своих земель тевтоны, чтобы населить землю эту, просторную, богатую хлебом, удобную по обилиям пастбищ, изобилующую рыбой и мясом и всеми благами.

 ***

  «Деяния данов»

Саксон Грамматик

(Извлечение*)

       Город Аркона лежит на вершине высокой скалы; с севера, востока и юга огражден природной защитою... с западной стороны защищает его высокая насыпь в 50 локтей... Посреди города лежит открытая площадь, на которой возвышается деревянный храм, прекрасной ра­боты, но почтенный не столько по великолепию зодче­ства, сколько по величию бога, которому здесь воздвиг­нут был кумир. Вся внешняя сторона здания блистала искусно сделанными барельефами различных фигур,